Кто пришёл на смену советским дружинникам?

12 июля 2016

Профессор Института политических исследований (Париж,  Sciences Po) Жиль Фаварель-Гариг представил участникам семинара по правам человека Смольного факультета свободных наук и искусств свои наблюдения за новым всплеском в России инициативных групп активистов, выступающих в защиту правопорядка и морали. Мы представляем тезисы из его доклада «Гражданское участие в охране правопорядка и "дружинничество" в России».

Профессор Фаварель-Гариг исследовал 25 активистских групп, как общероссийских (например, движения движения Стоп-хам, Окупай Педофиляй, Молодежный Антинаркотический Спецназ – МАС, «Лев против», «Хрюши против»), так и  локальных («Безопасная столица», «Щит Москвы» (Москва), «Трезвые дворы» (Челябинск). Их активность сосредоточена вокруг охраны общественного порядка — от борьбы против курения и распития алкоголя в общественных местах до защиты прав потребителей и контроля миграционного законодательства.

Описывая эти группы, учёный использует  термин «виджилантизм» (от испанского «vigilante» - бдительный человек). Термин применяется с XIX века как самоназвание отрядов самообороны и охраны границ в США, применявших насильственные методы и самосуды против нарушителей общественного порядка и преступников. В качестве современных «vigilantes» (латинское слово) автор привёл в пример движение против нелегальной миграции в Европе (например, Войны Одина в Скандинавии или болгарские бойцы, которые останавливают мигрантов на границе с Турцией), борьбу традиционалистских групп с курящими и пьющими хипстерами в одном из районов Стамбула и др. В России нет такой традиции, однако к «вигилантис» можно условно  отнести и практики «вождения» правонарушителей по селу с целью его публичного унижения в  имеперской России, а в советское время  - общественное движение народных дружин и комсомольских оперотрядов.

У современных российских «бдительных граждан» Жиль Фаварель-Гарриг выделил несколько общих характеристик: чаще это молодёжные  мужские сообщества (хотя встречаются и женщины), поддерживающие здоровый образ жизни (включая отказ от курения и наркотиков). Но дать подробную социологическую характеристику участникам трудно: группы довольно закрытые, с ними сложно наладить контакт. Многие не хотят давать интервью, поскольку опасаются уголовного преследования или уже ему подвергаются. В связи с этим автор доклада сосредоточился на описании их интернет-активности и того образа, который они создают в интернете. Оказывается, что присутствие камеры во время рейдов – их оружие, чтобы доказать виновность выбранных жертв, и источник популярности в Рунете.

Обычно такие движения совмещают в себе «заказчика и поставщика» услуг по защите правопорядка: самостоятельно определяют публичное благо, связанное с безопасностью, и обеспечивают его. Парадокс в том, что они нарушают закон, чтобы защищать другие нормы. Они в самом деле  действуют незаконными методами (раскрытие частной информации, уничтожение или порча чужой собственности, публичное унижение,  применение физического насилия или спецсредств (наручники и т.п.). Группы «бдительных граждан» самостоятельно производят весь процесс публичного преследования, которым в рамках государственных институтов занимаются разные ведомства - полиция, суд и проч. -   от выявления правонарушения или преступления, сбора доказательств, вынесения приговора и до осуществления наказания. Но не все типы движений исполняют «полный цикл» преследования — нередко правонарушителей передают полиции.

В научных исследованиях выделяются семь особенностей поведения «вигилантов»:

  1. коллективное действие,публичное действие
  2. применение насилия или нарушение закона самими участниками группы,
  3. основная цель деятельности — защитить закон и/или осуществить правосудие
  4. движения формируются «снизу» и часто спонтанно : они не профессионалы охраны правопорядка
  5. имеют отношение к определенной территории, которую защищают,
  6. действуют  во имя широкого круга людей – местного сообщества, горожан, «гражданского общества» или «народа».

Ссылаясь на Даниэля Троттье, профессор  Фаварель-Гариг  отмечает, что использование цифровых технологий и социальных сетей размывает эти характеристики современных « вигилантов » и даёт новые способы участия. Например, граждане, опираясь на фотографии и другие данные в Интернете, пытаются самостоятельно расследовать преступления (самый яркий пример — социальное движение по расследованию взрывов во время Бостонского марафона в 2013 году). 

Всплеск движений  «мстителей» в современной России произошёл в начале десятых годов. Исследователь объясняет это рядом факторов : развитием интернета в России, правительственным продвижением « конструктивного » гражданского общества и пиком критики милиции во время масштабной реформы правоохранительных органов.  Реагируя на неспособность полиции обеспечить безопасность граждан, инициативные группы начали действовать по принципу: «Этим не хочет заниматься полиция, ну тогда это сделаем мы».

Основные методы действия «бдительных граждан» — рейды, «сафари»  или патрулирование. Конкретные практики, в свою очередь, описываются участниками языком охотничьего лексикона (выслеживание, охота, «сафари», «на живца»), нередка демонстрация оружия. Изначально поставленная задача — восстановление справедливости и преследование конкретных целей — в результате использования Интернета и видеосъёмки роликов трансформируется в поиски популярности. Конечным «продуктом»,  результатом тоже становится видеоролик. На первый план выходят медийные технологии — формирование и продвижение бренда (логотип, узнаваемый стиль). Формируется типичный сценарий видеоролика, в нём почти всегда есть образы невинных и ущемляемых людей, чаще всего детей. В итоге поддержка правопорядка воспринимается как шоу, эксплуатирующее интерес публики к конфликтам и запретным темам. Tаким образом русский «виджилантизм» связан с перспективой заработать деньги с помощью ютюб-каналов.

К кому обращаются русские «вигиланты»? Из публика состоит из «равнодушных горожан», которые сидят дома после работа и смотрят ютюб-каналы этих групп, их потенциальных жертв и других групп, которые так же охраняют правопорядок. Иногда они образаются и к местным политикам. Через ютюб-ролики активисты создают свою репутацию. 

По мнению Жиля Фаварель-Гарига, у российских движений есть черты, отличающие их от традиционных vigilantes. Во-первых, в России такие инициативы не всегда связаны с конкретной территорией, они могут действовать по принципу «франшизы». Как показывают первые интервью, люди, которые участвуют в этих рейдах, получили информацию в интернете и не знают друг друга . Во-вторых, русский контекст интересен тем, что здесь действуют и провластные, прокремлёвские группы, и антиправительственные: некоторые из них получают правительственные гранты, а другие считаются экстремистскими. В-третьих, активисты занимаются «рейдами» не только чтобы защищать закон, но и преследуя личные цели.

Исследователь считает, что мотивацией участников и лидеров движений «бдительных граждан» могут быть сильные эмоции, связанные с удовольствием от нарушения закона, преследования, унижения людей и преступления границ дозволенного. Помимо этого, мотивация – это власть и политические дивиденды. Например, известный активист и организатор движения «Стоп-Хам» Дмитрий Чугунов стал  членом  Общественной палаты ; до того, как он был осуждён, лидер «Оккупай Педофиляй» по кличке Тесак был ни один раз приглашён на телевидение и представлялся в публичном поле как правозащитник. Бывает, что силовые предприниматели используют движение как трамплин для общественной карьеры. Общественная деятельность во имя благой цели (очистить город от нарушителей, наркотиков и педофилов) изменяет имидж и создает благоприятную репутацию для них. В-третьих, деньги. Некоторые из исследуемых движений получают государственное финансирование в форме грантов. По сути эти бюджетные деньги тратились на организацию рейдов и на съёмки и монтаж видеороликов. Сетевое продвижение роликов позволяет получить доход от рекламы. В докладе были приведены примеры того, как наиболее раскрученные движения иногда ведут «мерчендрайзинг» и продают право участия в рейде.

Завершая выступление, профессор Фаварель-Гариг отметил, что наиболее спорна для российских случаев вигилантизма идея спонтанности. Его исследование показывает, что некоторые движения  инициированы сверху. Отношения с властью, с одной стороны, поддерживающей такие движения, а с другой – становящейся нередко объектом их общественного внимания, противоречивы. Часто группы занимают место государства там, где отсутствует законное регулирование (например, торговля спайсами, пока они не были признаны наркотическими средствами). Часто такое сотрудничество эфемерное и нестабильное, слабо прогнозируется.

Однако, нередки случаи, когда сами государственные ведомства (чаще всего полиция) становятся объектами контроля : «Лев Против» борется с курящими и с равнодушными полицейскими, а «Давидыч» (активист  Эрик Китаушвили) занимается «охотой» на корумпированных дорожных полицейских.  В отличие от полицейского, судьи или государственного чиновника, который может применить право избирательно, распространяемые в сети ролики о рейдах создают иллюзию, что общественные движения, поддерживающие порядок без участия государства, не предвзяты и не избирательны.

Профессор Жиль Фаварель-Гариг в течение многих лет занимается исследованиями институтов борьбы с преступностью в России. В 2007 году его книга «Деятельность полиции по борьбе с экономической преступностью в России: от плановой экономики до приватизации» была издана на английском языке, а до этого вышла на французском.

О том будет ли муниципальная милиция в России, можно узнать подробнее из доклада Института проблем правоприменения «Диагностика работы правоохранительных органов по охране общественного порядка и перспективы создания муниципальной милиции в России».